«Народное» творчество Александра Жирара
Часто такие выдающиеся дизайнеры, как Александр Жирар остаются в тени брендов-работодателей, о нём вы не найдёте даже статьи на русском языке в Википедии, и это нормально – не каждый специалист дизайнер должен быть ещё и «рок-звездой», ярким представителем свой сферы деятельности. Если задуматься, в этом нет никакой трагедии – мы не знаем имён выдающихся авиаконструкторов самолётов, которыми летаем или автомобилей, на которых ездим, не говоря уже о таких вещах как зубные щётки, компьютеры или телефоны, хотя их для нас тоже кто-то разрабатывает. Например, вряд ли кто-то знает имя Шина Нисибори – дизайнера, разработавшего визуальную концепцию корпуса iPhone, хотя этот телефон сегодня есть практически у каждого.
Человек с французской фамилией, итальянскими корнями и американским гражданством, он сумел привнести живые, яркие итальянские и мексиканские мотивы в строгие модернистские интерьеры США, став одним из людей, благодаря которым, мы часто вспоминаем 60-е, как «золотой век» дизайна.
Хотя дизайнер родился в Нью-Йорке, его отец был итальянцем, и вышло так, что рос Жирар во Флоренции, а высшее образование получил в одном из лучших архитектурных вузов Рима, позже – в знаменитом Королевском институте британских архитекторов (RIBA). В начале 1930-х годов молодой архитектор открыл собственную практику во Флоренции, но в те годы Европа, ещё не полностью отошла от ужасов Перовой мировой войны, и у молодого архитектора было мало заказчиков. Возможно, именно это обстоятельство определило его творческий путь, ведь за несколько лет он объехал почти всю Европу.
В то время Старый Свет был чрезвычайно разнообразен в плане архитектурного и предметного формообразования и стилевых решений. Можно сказать, он просто фонтанировал ими – недавно прошла грандиозная Всемирная выставка в Париже, где конструктивизм Мухиной и Мельникова из Советской России соседствовал со знаменитой концепцией машины для жилья Ле Корбюзье – павильоном журнала «Эспри нуво» и его проектом «Города для трёх миллионов», а также декоративными произведениями Фернана Леже и Рене Лалика. Сама Европа в те времена была ещё более многообразна нежели парижская выставка – модерн всё ещё пользовался популярностью, модернизм пробивался буйными ростками то тут, то там, Баухаус и советские конструктивисты проповедовали новые взгляды на предметное творчество. Стиль ар-деко, игравший в то время одну из ведущих партий в интерьере и архитектуре, возник и занял прочные позиции как стиль-феномен, вдохновлённый промышленной революцией и открытиями Картера в Долине Царей и цветными, раскрашенными вручную, иллюстрациями невероятных драгоценностей юного фараона, впервые появившимися в чёрно-белых до той поры газетах и журналах.
Можно сделать предположение, что именно яркие египетские предметы, вдохнули любовь Жирара к этническим мотивам и ярким цветам, ставшими его большой страстью, которой он посвятил всю жизнь. Именно в Европе он начал собирать свою знаменитую «фольклорную» коллекцию, которая за шесть десятилетий разрослась до ста шести тысяч предметов. (Сегодня её большая часть экспонируется в Международном музее фольклорного искусства штата Нью-Мексико, в Санта-Фе. Под неё отведено целое крыло музея, носящее имя дизайнера.)
В 1932 году Жирар оказался в Нью-Йорке, ещё не оправившемся от Великой депрессии и открыл свою мастерскую уже в Новом Свете, где дела пошли у него несравнимо лучше, хотя бы потому, что он был представителем итальянской школы, а европейцы в США тогда считались носителями более утончённого вкуса и традиций.
Несмотря на переезд, дизайнер так и останется всю свою жизнь «перекати-полем»: как и в Европе, он будет много путешествовать по югу США, Латинской Америке, работать над проектами в Нью-Йорке, Детройте, Сент-Луисе. Через двадцать лет портфолио дизайнера будет включать работы для таких разнообразных брендов как Knoll, General Motors, John Deere, Cummins Engine и многих других. Проекты эти были довольно разноплановыми. Так, автомобильные бренды Ford и Lincoln, входящие в концерн General Motors, Жирар консультировал как специалист по цвету, для Knoll он проектировал мебель. В 1948 году Жирар входил в группу во главе с архитектором Ээро Саариненом, которая проектировала прославившиеся на весь мир «Ворота на Запад» – гигантскую арку из нержавеющей стали, которая и сейчас стоит на берегу Миссисипи в Сент-Луисе. До этого с ним же он разработал интерьеры дома и офиса Ирвина Миллера и огромные интерьерные панно для одного из общественных проектов архитектора.
Несмотря на страстную увлечённость фольклорной темой в дизайне, своё настоящее призвание и полную реализацию творческих амбиций он нашёл в компании, которая была весьма далека от народного творчества. Ведь что может быть дальше от ярких «лубочных» историй, чем строгий модернистский интерьер? Именно такой мебелью занималась мебельная фирма Herman Miller, которая из-за Великой депрессии решилась в начале тридцатых годов отойти от традиционной мебели для дома, которую выпускала с 1905 года, и представила ультрамодные коллекции «интернационального стиля», ориентированные на состоятельных бизнесменов их дорогие кабинеты и их модниц жён.
В компании Александр Жирар начал работать в 1952, принеся туда свежую струю вместе с яркими эскизами, почёрпнутыми им не только в Европе, но и в Латинской Америке, которую он по достоинству оценил и хорошо изучил за два десятилетия проведённых к тому времени в Новом Свете. В Herman Miller он получил пост директора текстильного отдела. Дизайнеры, с которыми работала тогда фирма, известны сегодня каждому – это Джордж Нельсон, Исаму Ногучи, и Рэй и Чарльз Имзы. Если вспомнить минимализм и спокойную лаконичность предметов Ногучи и Имзов, которые могли создать изделие, используя лишь один материал и его естественный цвет, удивляешься тому, как эстетика «народных» орнаментальных мотивов и подчёркнутая примитивность форм, столь любимые Жираром, могли стать с его появлением в компании едва ли не ключевым элементом обивок и всевозможных тканей Herman Miller.